[Freida87]

Как я рада что кто-то его переводит.

24.10.2012 в 03:24

Пишет  lolygothic:

Госпожа удача
Название: Госпожа удача (As Luck Would Have It)
Автор: lizette antoinette
Фандом: Kuroko no Basuke
Пейринг: Takao/Midorima
Рейтинг: R
Статус: в процессе
Disclaimer: Midorima belongs to Takao and Kurobasu to Fujimaki Tadatoshi
Аннотация: Дразнить Шин-чана слишком весело, а Такао - единственный человек на Земле, который не боится это делать.
Оригинал тут www.fanfiction.net/s/8166674/1/As-Luck-Would-Ha...

главы 1, 2

Глава 1

Шинтару Мидорима встает ровно в половине шестого утра. Будильник едва успевает жалобно пискнуть. Он открывает глаза – словно робота активировали. Не глядя, Мидорима выключает сигнал. Находит очки и надевает их – все правой рукой. Затем он умывается и натягивает аккуратно сложенную спортивную форму – он готов к пробежке.
И так - каждый день. Даже во время сборов.
И Такао он тоже будит каждый день.
- Откуда в тебе столько сил с утра пораньше? – ворчит Такао, отрываясь от подушки. Веки словно свинцом налиты, волосы торчат в разные стороны.
Мидорима бросает на него недовольный взгляд, аккуратно расчесываясь.
- Твоя лень – вот что тебе мешает совершенствоваться. – Зеленые пряди, черт бы их побрал, ложатся волосок к волоску на предписанное им место.
Такао морщится, но тут же находится с ответом.
- Не будь таким холодным со мной, Шин-чан. Прошлой ночью в тебе было столько страсти, - приподнявшись на локтях, ухмыляется он отражению Мидоримы.
- Ты о чем?
- О тренировке, конечно же. О вечерней тренировке. Ха. А ты о чем подумал, Шин-чан?
Мидорима фыркает и начинает возиться с бинтами. Такао, зевая, наблюдает за ним. Ему весело. Маленькая месть за безбожно раннюю побудку удалась.
- Не влом тебе? Все равно же перед душем разматывать.
Мидорима не удостаивает это ответом – наматывает последний защитный слой на палец и с недовольным «Пфф!» направляется к двери.
- Не сердись, Шин-чан. Морщины появятся.
- Дурак. Я ушел.
- Покеда. Буду ждать твоего возвращения, милый.
Мидорима останавливается у двери, бледный румянец выступает на скулах.
- Какой же ты придурок.
- А ты полон скрытой страсти.
- …!
-xoxoxo-
Только когда дверь закрывается, Такао снова падает на подушку. Мидорима вернется через полтора часа – когда придет время просыпаться остальным игрокам Шутоку. Такао мог бы еще подремать, но сна ни в одном глазу. Он пялится в потолок. Потолок пялится на него в ответ – незнакомый, неприветливый белый потолок пансионата с термальными источниками, где школа Шутоку каждый год проводит сборы, устраивая для команды настоящий лагерь смерти.
В маленькой комнате чуть слышно пахнет мятной зубной пастой и Мидоримой. Такао глубоко вдыхает, пытаясь разделить два запаха, пытаясь втянуть в себя второй.
Он точно не знает, когда это началось. И если честно, ему все равно – когда. Такао знает точно одно – он не гей. Он слишком долго гонялся за юбками в средней школе, чтобы понимать это. Такао не хочет встречаться с парнями. Такао не хочет целовать другого парня.
Он хочет поцеловать Мидориму.
Поцеловать, повалить на кровать, заласкать до смерти.
Будет настолько здорово, что после можно будет со спокойной душой умереть. (Потому что, если трезво оценить ситуацию, у него слишком мало шансов остаться в живых, после того, как он повалит на кровать Мидориму.)
Такао заставляет себя вылезти из-под одеяла, пока мысли не умчались слишком далеко. Его одежда кучей свалена в ногах кровати. После вчерашней выматывающей тренировки у него просто не осталось сил ни на что. Мышцы, вчера стонавшие так, что слезы из глаз, сегодня болят еще больше. Тело ноет с каждым движением.
Такао сначала собирался пойти в ванную, но бросил эту идею на полпути – упал на кровать, только не свою, а Мидоримы. Простыни еще хранят его тепло. Неудивительно: стоит середина августа, столбик термометра карабкается вверх с настойчивостью альпиниста, все сходят с ума от жары. Игроки спят только в трусах, но влажный горячий воздух все равно накрывает тела, словно шерстяное одеяло.
Только в данный момент Такао совсем не против. На теплой простыне осталось немного пота. Шин-чан спал здесь всю ночь – только в боксерах и майке. Такао представляет его длинные ноги и руки. Ну правда, Мидорима же ведь как манекенщик. Ничем не хуже, того светловолосого клоуна из команды гениев.
Такао чувствует знакомую тяжесть внизу живота и закусывает губу. Он окажется выжатым как лимон к началу тренировок, но какая разница.
- Шин-чан… - стонет он в подушку.
«..главное, ничего тут не запачкать… стыд-то какой…» - проносится в голове. Но какая разница – желание уже слишком велико. К черту ласки, он просто стянет с Шин-чана одежду и зацелует все тело. Мидорима упрямый – наверняка не будет стонать, разве что дыхание участится. Может Такао удастся заставить его прошептать его имя. Такао раздвинет его ноги и будет гладить там, пока не зайдет слишком далеко, и тогда… и тогда…
Образы смешались. Слились друг в друга, сплелись, словно змеи. Раскрасневшееся лицо Мидоримы, собственное возбуждение, обнимающие руки. В какой-то момент Шин-чан оказался сверху, покусывая его ухо. Охх!.. Слишком больно!..
- Шин-чан!..
- Какого черта?
…
Такао разлепляет веки, с трудом вспоминая, где находится. Красное от возбуждения лицо Мидоримы еще стоит перед глазами – и рядом очень, очень злой Мидорима.
- Какого черта… - мямлит Такао в оцепенении.
- Это мои слова. Какого черта ты делаешь на моей кровати?
Мидорима поправляет очки и наконец выпускает ухо Такао. Такао падает на постель, окончательно приходя в себя. Ухо пылает – Мидорима практически стащил Такао на пол за него. Но это – самая маленькая из проблем. Такао знает, что надо что-нибудь сказать, но язык прилип к небу. Мозг закоротило: «Шин-чан меня видел, о, нет, Шин-чан меня видел».
- Шин-чан… что ты тут делаешь? – наконец находятся слова.
- Половина восьмого, идиот. Я вернулся с пробежки. – Мидорима с подозрением смотрит на него. Такао хочется сквозь землю провалиться вместе с кроватью. – Ты. Ты что-то мяукал во сне. Что-то про цифры. Изволь объясниться.
Уфф! Пронесло!


Глава 2
Собравшиеся на завтрак игроки Шутоку похожи на зомби – едва переставляют ноющие ноги, еще не отошедшие от вчерашних пыток. А ведь вчера едва не прыгали от предвкушения. Столовая больше напоминает лазарет для тяжелораненых, чем пансионат на горячих источниках.
Такао морщится от этого зрелища и встает в очередь за едой. Мидорима – за ним. Такао чувствует спиной его присутствие и изо всех сил старается не краснеть. Ну и вляпался же он утром. Отвертеться от объяснений, почему он «мяукал цифры» удалось. Но оставались еще испачканные руки и боксеры, чужая кровать и учащенное дыхание – Шин-чан не настолько тормоз, чтобы не сложить два и два. Такао уже и сам не понимал, как ему удалось убедить Мидориму, что у него просто приключился утренний стояк, к которому ни сам Мидорима, ни его кровать не имеют ни малейшего отношения. Чистое везение, наверное, потому что пришедшее в голову «Извини, Шин-чан, критические дни» ситуацию никак не улучшило.

Такао неловко засмеялся собственной шутке, что никак не помогло разрядить атмосферу. Мидорима угрожающе сощурился, хватая Такаоза рубашку.
- Что ты имеешь в виду? Ты же не женщина.
Шин-чан, ну как можно быть таким тормозом?
Такао вздохнул.
- Нет, я, естественно, не женщине. - Не хватало еще вопросы физиологии обсуждать ко всему прочему. Лучше бы Мидорима его ударил, или накричал на него, или хлопнул дверью – лишь бы не стоял с непонимающим видом. – Я парень, Шин-чан. Вот что я имею в виду. Ну когда до тебя дойдет? Ты ведь тоже парень? У тебя же тоже так бывает по утрам.
Мидорима уставился на него. Потом внезапно отпустил рубашку, словно это была ядовитая змея, и покраснел.
Черт! Он что, до сих пор не сообразил? Такао выругался про себя – надо было держать язык за зубами. Сам себе яму выкопал.
- Нет, не бывает, - заикаясь, выдавил Мидорима. – Во всяком случае, в чужой кровати я этого не делаю. Это просто отвратительно!
На этом разговор пришлось прекратить – пора было идти на завтрак, остальные игроки уже высыпали в коридор.

Мидорима до сих пор выглядит взбешенным. Не то чтобы Такао ожидал иного. Слова «это просто отвратительно» до сих пор звенят в ушах. Он ковыряет теплый рис, гадая, как бы Мидорима отнесся к той роли, которую играл в утренних фантазиях Такао.
Может, ему стоит обзавестись дурацким талисманом, как советуют в ежедневных гороскопах? Вдруг тогда ему удастся остаться в живых?
Им достается столик у окна – старшекурсники на удивление благосклонны к лучшему игроку команды. Мидорима жует омлет и смотрит на пляж за стеклом, игнорируя окружающий мир.
Такао набивает рот рисом и смотрит, как Мидорима терзает маринованные овощи у себя в тарелке. Язык просто не удается держать на привязи.
- Так не пойдет, Шин-чан. Не будешь есть овощи – не вырастешь большим.
- Заткнись. Я с тобой не разговариваю.
- Ну не дуйся! Вот, - вопреки здравому смыслу Такао подхватывает палочками морковку и запихивает ее Мидориме в рот. – Жуй-жуй-глотай, Шин-чан!
Мидорима роняет челюсть, но тут же приходит в себя и отталкивает Такао, будто тот собирался ему палочками глаз выбить.
Такао заваливается назад: сказывается разница в весе.
Тарелки, стоящие на столе между ними, переворачиваются – настолько силен удар. Мисо-суп проливается на скатерть. Пиала из под него катится по столешнице и разбивается об пол.
- Какого черта ты творишь? – Взгляд Мидоримы пугает.
Только в этот момент Такао понимает, что в столовой гробовая тишина. Все глаза устремлены на них.
Такао от всей души желает, чтобы они все продолжали жрать и оставили их двоих в покое.
- Господи, ты еще злишься за утро? – тихо говорит он. – Я же сказал, если хочешь, можешь занять мою кровать.
Мидорима поправляет очки, но не смотрит на него.
- Дело не только в этом утре. Ты все время такой. Прекрати эти чудачества, Такао.
Значит, Мидорима все еще злится. Не удивительно. Каким бы тормозом ни был Шин-чан, любой на его месте разозлился бы, если бы на его кровати дрочили. А уж весь из себя правильный Мидорима – тем более. Такао ругает себя за то, что не смог как следует извиниться. Но ведь нельзя просто заявить в оправдание: «Извини, я в тебя немножечко втюрился». Тем более при всех.
- Я постараюсь, Шин-чан, - выдавливает он наконец, собирая останки завтрака на поднос. – Но ты все-таки съешь овощи, для здоровья одного риса мало. Вот, можешь и мои взять.
Такао уносит грязную посуду, не давая Мидориме возможности бросить ему тарелку с овощами в лицо.
-xoxoxo-
На тренировке их делят на две команды. Такао достается «держать» Мидориму, но тот настолько лучше него сегодня, что остается только испытывать отвращение к самому себе.
Мидорима в ударе. Такао не перестает удивляться, как игрок, чья специализация – трехочковые, может быть еще настолько хорош в защите. Его длинные руки достают везде. Он высок, но при этом подвижен и точен. Он не дает капитану забить свой коронный данк, словно ему это ничего не стоит.
Такао не может не пялиться на Мидориму. Он ухитряется выдавить «молодец», но тот только проходит мимо, холодный словно айсберг. Такао теряется рядом с ним. Если им снова придется стать противниками, он не сможет и пальцем пошевелить, и никакой «ястребиный глаз» не поможет.
От этих мыслей хочется удавиться.
…
- Знаешь, он все-таки их съел.
Идет четвертый час тренировок. Игроки Шутоку без отдыха совершенствуют навыки, и Такао кажется, у него скоро отвалятся ноги от бесконечного бега. Ладони щиплет от непрерывных пассов, сердце бьется уже где-то в горле.
Так что не удивительно, что он не сразу соображает, о чем речь.
- Мффф? – выдавливает Такао сквозь бутылочное горлышко – объявлен пятиминутный перерыв, и он жадно глотает воду.
Миячи плюхается рядом на скамейку, с остервенением вытирая высветленные волосы полотенцем.
- Я говорю, твой Шин-чан доел, морковку и все остальное, - поясняет он, ухмыляясь из-под складок, падающих на лицо. – Ты оказываешь на него положительное влияние.
Откуда у него только силы берутся совать свой нос в чужое дело. Со своего места Такао видно, что Мидорима на другом конце площадки тоже вытирает пот с лица и шеи. С самого начала тренировки он даже не смотрит в сторону Такао.
- «Мой Шин-чан»? Что ты хочешь этим сказать? – ворчит Такао.
- Да ладно тебе. Ну поссорились, с кем не бывает. Не с девчонкой же своей расстался. В смысле, меня гораздо больше удивляет, что он тебя до сих пор не убил.
На этих словах Такао поворачивается к Миячи лицом. «Расстался» и «с девчонкой» настораживают.
- Чего?
- Ну… понимаешь, мы тут поспорили, как быстро у этого ублюдка закончится терпение и он надерет тебе задницу… ну типа того… В смысле, в его сторону же даже смотреть страшно, а ты дразнишь его как пушистого щеночка. Понятия не имею, почему он тебя до сих пор не закопал.
Свисток знаменует окончание перерыва. Дальше по плану тренировка выносливости. В переводе – смерть от усталости. Но Такао кажется, у него камень с плеч сняли. «Смотреть страшно». Да что бы они понимали! Может эти идиоты и считают его укротителем львов, но Такао-то знает. Шин-чан очень искренний и заботливый человек. Просто хорошо это скрывает, иногда даже от себя самого. Он есть овощи, потому что Такао отдает ему свою порцию, он ходит смотреть матчи своих бывших сокомандников, когда думает, что никто не видит.
Такао ведь не только его внешность нравится.
- Эй, Миячи, - зовет он приятеля. – На какой срок вы ставили?
- Я ставил на две недели. Остальные – на меньшие.
А прошло уже четыре месяца. Главное – не опускать рук.
После тренировки он еще поговорит с Шин-чаном. Может, похвалит за то, что тот доел овощи.

@темы: Kuroko no Basuke